В ходе сбора материала по свадебной обрядности в станицах Темрюкского района исследователями было выявлено большое разнообразие используемых свадебных хлебов и атрибутов. К одним из специфических черт свадебного обряда в старейших станицах Темрюкского района (Ахтанизовской, Вышестеблиевской, Старотитаровской), в целом нетипичных для Кубани, следует отнести отсутствие свадебного каравая; наличие в числе свадебных хлебов особых паляны́ць; особое наименование пары бутылей со спиртным, известных на Кубани по названием быков / бугаев, - колосо́вка. Напротив, в населенных пунктах позднего основания (Запорожская, Голубицкая и Курчанская) были выявлены свадебные атрибуты, универсальные или широко распространенные на всей территории Кубани (в т. ч. спорадическое упоминание свадебного каравая, наименования «бугаи / быки»). Из универсальных свадебных атрибутов Темрюкского района и типичных для черноморской разновидности кубанской свадьбы следует назвать шишки, ды́вэнь, ги́льцэ́.

За несколько дней до свадебного торжества в станицах Темрюкского района приходилось изготовление свадебных хлебов и атрибутов. Традиция Темрюкского района отличается в этом аспекте наличием, как универсальных для кубанской Черномории, так и нетипичных и даже оригинальных символов и лексем, их обозначающих.

Так, примечательно отсутствие в структуре свадебной обрядности практически всех обследованных населенных пунктах Темрюкского района такого универсального для большей части территории Кубани свадебного атрибута, как каравай, по крайней мере, на уровне лексического обозначения. Наличие каравая было отмечено лишь в станицах позднего заселения, таких как Запорожская и Голубицкая. И, напротив, в старейших станицах района о каравае как свадебном атрибуте совершенно ничего не известно. Зато в станицах Ахтанизовской и Старотитаровской мы встречаем не характерный для Кубани свадебный атрибут – паляны́цю или паляныцю с голубця́мы, чаще употребляемую во множественном числе. Паляныця представляла собой небольшой хлеб из трех булочек, опоясанных ободком из теста и украшенная сверху слепленными из теста птичками-голубями, количество которых варьировалось от трех (Стар1) до десяти (Ахт3142). Количество паляныць не было нормированным. В ст. Старотитаровской отмечали, что их клали на каждый угол свадебных столов в доме невесты (Стар3, 13). Использование паляныць в обеих станицах было приурочено к проводам невесты в дом жениха, однако с местными особенностями. В ст. Ахтанизовской, когда жених выводил из дома невесту, паляныци разламывали и «кидали» гостям (Ахт3136, 3141, 3142). В ст. Старотитаровской паляныци забирали с собой подружки невесты, когда прощались с ней (Стар3, 13). В ст. Курчанской свадебный атрибут с такой номинацией не фиксировался. Однако похожую обрядовую функцию, идентичную ст. Старотитаровской, здесь выполняли печенья в виде птиц (петушков, лебедей), которые также раскладывали по углам столов и их забирали подружки невесты, прощаясь с ней (Курч2).

Обрядовую функцию каравая во всех обследованных населенных пунктах Темрюкского района выполнял ды́вэнь / ды́вынь / ди́вень – повсеместный в черноморских станицах свадебный атрибут. Здесь он существовали в нескольких своих разновидностях. Одна из них, внешне сближавшее его с караваем, фиксировалась в станицах Ахтанизовской, Вышестеблиевской и Запорожской. Такой дывэнь представлял собой большой и высокий хлеб, по сути, каравай, на который устанавливали три соединенные шалашиком обструганные и прямые веточки плодовых деревьев, которые обвивали тестом: «шоб семья в куче держалась» (Выш3117). Основой для такого «шалаша» могла служить и пышка или небольшой хлеб (Вышестеблиевская, Курчанская, Старотитаровская, Тамань). Во всех случаях такой «шалаш» дополнялся навершием в виде птичек из теста и мог украшаться калиной. Внутрь него или рядом клали две ложки, связанные красной лентой. Поздней модификацией такого дывня следует считать его изготовление из топлёного сахара, который в данном случае заменял тесто (Вышестеблиевская, Старотитаровская). Дывэнь являлся атрибутом невесты, олицетворял ее девственную чистоту и, соответственно, изготавливался в ее доме и сопровождал ее в ходе всей свадьбы: «Для чего печётся дывень – шо она девственница. А если она не девственница, никакого дывня нету» (Курч2). Поэтому символичным было его использование – на заключительных этапах свадьбы его ломали и раздавали гостям. В ст. Ахтанизовской это делала мать жениха на второй день свадьбы после того, как родителей покатают и искупают (Ахт3136, 3141, 3142). То же самое делали в ст. Вышестеблиевской, однако здесь дывэнь делили пополам и относили его вторую половину родителям невесты, где они раздавали по кусочку дывня своим гостям (Выш3101, 3117). В станицах Запорожской, Голубицкой, Курчанской и Старотитаровской деление дывня между гостями было приурочено к последнему дню свадьбы, когда «ели курей». В данном ритуале отчетливо прослеживается связь с наделением счастливой долей, часть которой символически переходила от невесты ко всем участникам свадьбы. В этой связи показательными являются детали ритуала, зафиксированные в ст. Курчанской. Здесь отец и мать при раздаче кусочков дывня гостям обращались к ним, как к своим детям, а те называли их матерью и отцом. Это наделение сопровождалось символическими приговорами, напоминающими дележ наследства: «Мы тоби даримо цыгэльню, будэшь цэрквы робыть», «Мы тоби даримо кусок зэмли быля лымана» и т.п. (Курч3). Любопытной и до конца не понятной представляется ситуация с бытованием этого свадебного атрибута в ст. Тамань. Здесь наряду с дывнем несколько раз фиксировалась такая лексема, как калач, который как свадебный символ то ли существовал параллельно с дывнем, дополняя его, то ли эта лексема являлась альтернативным названием данного атрибута, так как по описанию и обрядовым функциям они полностью совпадают (Там46). Примечательно упоминание калача в одной из свадебных припевок второго дня свадьбы, зафиксированной здесь: «Дайтэ нам калача з мэдом,/ Бо я була пойти к парубку./ Я ж думала умру, умру,/ А я його люблю, люблю» (Там57).

Другой свадебный атрибут, наряду с дывнем символизировавший невесту и изготовлявшийся в ее доме, - свадебное деревце, известное во всей Черномории под названием ги́льцэ или гильцэ́. В Темрюкском районе свадебное деревце – гильцэ бытовало в разнообразных вариантах, отражающих, судя по всему, трансформацию этого символа во времени. Наиболее архаичная форма гильцэ – ветка плодового дерева с большим количеством отростков, обмотанная полосками теста и с основой в виде вытянутого хлеба, фиксировалась нами в ст. Запорожской (Зап3176). В ст. Ахтанизовской, вместо ветки, тестом могли обматывать три прямых палочки (Ахт3141). В поздней модификации ветку или палочки могли обматывать цветной бумагой и устанавливать ее в посуду (горшок, ведро, кастрюля) с песком (Ахт3136). Но чаще ветку просто украшали восковыми или бумажными цветами, красными лентами, конфетами и печеньем. В советское время в качестве гильцэ могли использовать украшенный живой комнатный цветок (Ахт3135, Выш3101). В ст. Курчанской гильцэ могли изготавливать из лозы или веток вербы (Курч3). В станицах Вышестеблиевской и Старотитаровской гильцэ могло представлять собой деревянный каркас трапециевидной формы, также богато украшенный восковыми цветами и лентами (Выш3104, Стар13). Гильцэ украшали подружки невесты, и данный символ сопровождал ее до конца свадьбы. В станицах Вышестеблиевской и Старотитаровской гильцэ являлось предметом шуточного торга после выкупа невесты между шахвером и старшей дружкой. Здесь же после первой брачной ночи гильцэ делили между сторонами жениха и невесты, а цветы с него раздавали гостям.

Еще один свадебный символ, универсальный для всей территории Кубани и Темрюкского района, - шишки. Если изготовление паляныць или дывня было прерогативой замужних женщин, то шишки могли лепить и подружки невесты во время репетиции свадебных песен (Стар13). Шишка имела классическую форму булочки с пятью рожками и обвитую ободком из теста. Обрядовое использование шишек на свадьбе в Темрюкском районе отличалось большим разнообразием. С шишкой приглашали на свадьбу, шишку вручали гостям при одаривании ими молодых. В ст. Курчанской, когда молодых провожали из дома невесты, ее мать раздавала из фартука шишки всем гостям и пришедшим посмотреть на свадьбу со стороны (Курч2). В качестве универсального атрибута дарения в течение всей свадьбы шишка выступает практически во всех населенных пунктах Темрюкского района, и ее получателем мог быть любой человек, случайно или в качестве зрителя попавший орбиту свадебного торжества.

И, наконец, последний свадебный символ – две связанные вместе бутылки. Универсальный для всей территории Кубани, он, однако, имел свои специфические выражения в населенных пунктах Темрюкского района. Первая особенность – это использование для его изготовления вина, что отражает хозяйственную специализацию данного района. Вторая особенность – разнообразие лексических номинаций этого символа: колосо́вка, сладкэ́ и го(и)рькэ́, ва́рэнэ / ва́рэнэ выно, быки́, бугаи́. Причем при их анализе мы сталкиваемся в одних случаях с синонимической заменимостью терминов, в других – с их реальными различиями. Символ с названием колосовка был отмечен в старейших станицах района Ахтанизовской, Вышестеблиевской и Старотитаровской. Причем в одних случаях этот атрибут не являлся парным, в таком качестве наиболее явно олицетворяя «невестыну честность» и дополняя таким образом другие атрибуты, символизирующие невесту, дывэнь и гильцэ. В ст. Ахтанизовской колосовкой могла называться четверть вина, перевязанная красной лентой и украшенная веткой с ягодами калины и пшеничными колосьями (Ахт3135, 3141). Напротив, в ст. Вышестеблиевской и Старотитаровской, в некоторых интервью и в ст. Ахтанизовской, колосовкой называлась пара связанных красной лентой бутылок, причем в одну из бутылок наливали обычное или подслащенное вино, а в другую бутылку с вином добавляли горчицу или перец. В этой связи параллельно актуализировалось другое название символа горькэ и сладкэ. В ряде случаев колосовка и горькэ и сладкэ противопоставлялись друг другу по приуроченности использования этих атрибутов. Так, в станицах Ахтанизовской и Вышестеблиевской колосовка являлась предметом оберегания от кражи, ее распивали на второй или третий день свадьбы гости, в это же время им раздавали кусочки дывня, в чем наиболее явственно читается символика невесты (Ахт3135, 3147, Выш3104). А другая пара бутылок, именуемая горькэ и сладкэ, являлась предметом ритуально-игрового соревнования между старшим шахвером и старшей дружкой и последующего распития сторонами жениха и невесты на выкупе (Ахт3141, 3142, Выш3104, 3108) или на второй день свадьбы: «И тоди шахвари называлыся у жиныха, чи шахварь схватэ ту бутылочку, чи у невесты дружка, хто яку схватэ бутылку, чи горькую, чи сладкую. И ото як горьку, значить всё – у женыха будэ горька жизня» (Выш3101). Аналогичное использование данного свадебного символа было отмечено в ст. Старотитаровской, при этом здесь две номинации являлись полностью синонимичными друг другу (Стар3, 13). В ст. Тамань не было отмечено специального названия данного символа, однако анализ материала показывает наличие здесь двух его вариантов: парный символ (две связанные бутылки – одна с вином, другая с закрашенной водой) как предмет соревнования между сторонами жениха и невесты и одиночный как символ невесты (бутыль с вином, украшенная красными лентами и калиной) (Там46, 57). В ст. Запорожской аналогичные символы имели название ва́рэнэ / ва́рэнэ выно (одиночный символ) и быки (парный символ). Примечательно, что номинация парного символа быки / бугаи, широко распространенная на Кубани, в Темрюкском районе фиксировалась только в станицах позднего основания (Запорожская, Голубицкая). Поздней модификацией этого парного символа является связанная пара бутылок шампанского. Трансформировалась и приуроченность его использования. В ряде интервью говорилось, что эти бутылки распиваются либо в день годовщины свадьбы (Гол6), либо в день годовщины первенца молодой пары (Ахт3142), при этом на годовщину ребенка собираются все, кто гулял на свадьбе (Зап3176).