Особое положение Таманского полуострова, омываемого двумя морями, изрезанного ериками и лиманами, не могло сказаться на специфике местных традиционных занятий. Недаром говорят, что Таманская земля – это рыбаки. Рыболовством здесь занимались с глубокой древности. Скифы называли Азовское море Карагулак, что означает «рыбное», а название «Темахарха», по одной из версий, означало «место соленой рыбы». После переселения Черноморского войска на полуострове устариваются рыболовные заводы, и рыбный промысел становится одним из самых доходных. Рыболовы в войсковых водах Кубанского казачьего войска делились на три категории: волокушники, сетчики и крючники.

Особое положение Таманского полуострова, омываемого двумя морями, изрезанного ериками и лиманами, не могло сказаться на специфике местных традиционных занятий. Недаром говорят, что Таманская земля – это рыбаки. Рыболовством здесь занимались с глубокой древности. Скифы называли Азовское море Карагулак, что означает «рыбное» [1], а название «Темахарха», по одной из версий, означало «место соленой рыбы» [2]. После переселения Черноморского войска на полуострове устариваются рыболовные заводы, и рыбный промысел становится одним из самых доходных. В 1843 г. казаками здесь было добыто 17 тыс. пудов красной рыбы и более 125,5 тыс. пудов белой [3]. По свидетельству Ф.Ф. Арканникова, «рыболовство составляет исключительное занятие почти 2/3 населения. Правом лова рыбы в войсковых водах (Курчанский и Ахатанизовский лиманы, Темрюкское и морское гирло) пользуются только казаки, которые и могут устраивать рыбные заводы; но обыкновенно под фирмою казачьих существуют заводы купцов, мещан и других сословий. Между охранителями войсковых рыболовных вод и Темрюкскими мещанами происходят часто жестокие распри, вследствие того, что мещане занимаются рыболовством в недозволенных местах» [2]. К.Т. Живило называет главным занятием жителей хутора Голубицкого, наряду с земледелием, «рыболовство в море» [4]. В ст. Ахтанизовской в 1860-е – 1870-е гг. по словам А.П. Обабко, рыболовный промысел был настолько доходным, что «жители кормили косарей красной рыбой и черной икрой» [5]. В 1890-е гг. ахтанизовцы «почти все поголовно становятся рыбаками; некоторые бросают совсем земледелие и рыболовство обращают в главное занятие. Хозяйство казаков стало улучшаться, стал заметен достаток, но вместе с тем усилился разгул, развилось пьянство, праздность. Многие перешли на "лёгкий хлеб". И действительно, уловы были баснословные <…>. Но это был промысел хищнический, безрассудный, действовали по пословице: "после меня хоть трава не расти", результаты этого должны были скоро сказаться» [5].

В 1881 г. пространство войсковых рыболовных вод с целью упорядочивания рыбной ловли было разделено на 6 участков. 6-й участок составили водные бассейны: от Гниловского гирла – все воды, окружавшие Таманский полуостров, а также лиманы: Курчанский, Ахтанизовский, Кизилташский, Витязевский и Темрюкское гирло. Во всех участках назначались смотрители и главный смотритель. В отчете начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска за 1913 г. отмечалось, что «в Таманском рыболовном районе, т.е. части 6-го рыболовного участка, именно берег Черного моря, благодаря разнообразию пород промысловой и непромысловой рыбы и появляющейся у берегов, каждая из пород в разное время года, рыболовство производится круглый год, при благоприятных стихийных условиях, так: осенью производится лов сельди в Керченском проливе с косы Чушки, а зимою в Черном море с косы Тузла. В мае и июне ловят барабулю, которая на метание икры из глубины Черного моря подходит к Кубанскому побережью. С 15 июля по 15 октября производилcя лов кефали в Чёрном море» [6].

Рыболовы в войсковых водах Кубанского казачьего войска делились на три категории: волокушники, сетчики и крючники [7]. Волокуша, по данным Ф.Ф. Арканникова, – огромная сеть, длиною в 1000–1500 саженей^, которую закидывали несколько десятков человек (волокушников), а затем притягивали её полукругом к берегу [2]. Волокушу применяли и в советское время бригады рыбсовхозов. В.Ф. Штеба рассказывал; «Волокуша была, брали тогда несколько человек из бригад "Труженика моря" (рыбсовхоз. – О.М.), невод уже был заготовлен, лодки там. Неделя там или сколько, идёт облов рыбы в лимане. А потом опять закрывают. <…> Осенью. <…> На лодку одну большую набирают этот невод, а он – до девятисот метров. И лодка эта загребная, на сколько-то метров забрасывают полумесяцем сеть. И потом верёвки метров по сто завозять на крылья специально. А на берегу воротА – сделана как будто деревянная бочка и станок, чтоб бочка не выскакивала. И такой шест, и по два человека пинають с одной и с другой стороны. И со дна, назывались бежная и пятная. Это от крыльев невода, одно крыло большое, а другое коротьше. <…> Оставляли на лодке человека. Он весить над мотнёй невода, над мешком в центре, и командываеть. У него вехА такая, небольшая. Он командуеть, какой приостановиться – или бежной или пятной, а ту – подтянуть, чтоб быстрей. Всё время тут один человек был, опытный такой. <…> На шесту что-то такое, чтоб его видно было. И он ей машет направо и налево, где меньше, а где больше. Когда быстрей надо двигать» (Гол2). Рабочих на волокуше называли ватагой, а старшего над ними – атаманом, «которому рабочие безусловно подчиняются и слушаются. Ловом рыбы и её солением ведает один атаман, хозяин ни во что по рыболовству не вмешивается; иногда сам хозяин завода бывает и атаманом ватаги, только он и от рабочих получает свою часть» [7].

Сетчиками называли рыбаков, которые ловили с помощью небольших сетей весной, когда рыба шла из моря в лиманы для метания икры. Сетчики ловили больше всего сулу (судака) и тарань, поэтому, соответственно использовались сулиные и тараньи сети, отличавшиеся по величине очков: «сулиные называются 6 и 7 перстными, а тараньи 4 и 5 перстными, т.е. если в очко входит 5 пальцев, оно называется пятперстным, а если семь – семиперстным» [7].

Крючники ловили главным образом в Азовском море и исключительно красную рыбу. Крючья просмаливали и точили, около 200 крючьев привязывали к просмоленной веревке – перетяге. Чтобы перетяга не тонула, через каждые 17 крючьев привзывали шамат – поплавок из кедровой коры, не впитывавшей воду. К концам перетяги привязывалась отуга – толстая веревка, «к противоположной стороне отуги прикреляется чипчик (колышек) длиной от ¾ до 1 арш.^ Чипчик в дно море вбивается набоем, это шест длиной до 8 саж. с железной с железной пустой рыфой на конце, куда вставляется чипчик; вместе с отугой по шесту он опускается на дно моря и вбивается наполовину в землю. Забив чипчик, от него отъезжают и тянут перетягу, пока она не окончится, тут вбивают другой чипчик с отугой и прикрепляют перетягу с другой стороны» [7]. Место, где были выставлены в море крючья, называлось ставкой. Каждый хозяин устанавливал около своей ставки буёк (знак-примета) – большой круг шамат с флагом посередине.

В дореволюционный период в осеннее и весеннее время на рыболовные войсковые промыслы нанималось много крестьян, приходивших из малороссийских губерний. Увеличение народонаселения, сокращение размера земельных паев и истощение земли способствовали распространению незаконного лова с использованием порежных сетей, кот и острог. Порежная сеть – «это обыкновенная сулиная или таранья сеть, но только с обеих сторон ее находится порежь, т.е. ещё сеть, но с очками в четверть^ и более величины, а на сподах чистый свинцовый груз, чтобы сеть моментально падала на дно» [7]. Для лова порежными сетями собиралась группа «человек от 5 до 10 на легких каюках и байдах. Нашедши рыбу, если она в камыше, сети высыпают по-над камышом, а концы их заводятся в камыш по прорезанной для этой цели дорожке, чтобы рыба не обошла сетей, и затем заезжают или забродят из камыша и начинают рыбу гнать стричками (это длинные шесты. Концы которых окованы железом с двумя острыми наконечниками). Рыба, в особенности короп, заметив опасность и невозможность спастись, ложится на землю, но её стричками бъют и гонят на сеть. Дойдя до сети, она сейчас же поворачивает обратно, но сейчас же цепляется каким-либо плавником за порежь и остается в сети» [7].

Коты изготовлялись из камыша в палец толщиной. Камыш, заготавливаемый для коты, назывался торчью, его вязали «при в 5-6 поясов рогозом, который режется вместе с кмышом осенью и завешивается на солнце, отчего делается мягким и крепким, конопя. Торчь вяжется одна от другой на расстоянии ½ и 1 верш.^ лесками длиною от 1 до 1½ саж. Кота устанавливается так: две леки, связанные вместе, называется бочкой, которая устанавливается полукругом так, чтобы посередине их оставался проход не более ¼ арш., а концы бочки не сходятся до места тоже на ¼ арш., с наружной стороны прохода посредине ставится леска под именем крыло от 3 до 4 саж. длины и там устанавливается другая кота и так далее; ряд выставленных кот называется лавой. Он ставятся преимущественно в камышах, для чего прочищаются дорожки. Рыба, выйдя на дорожку, мимо крыла, пока не зайдет в коту, из которой уже не выйдет, пока её не вытащат оттуда черпаком» [7]. В советское время коты также использовались: «КОты плёл дядя Ваня, который большой медалист по войне, он жил на лимане. Брались камыши толстые-претолстые, и переплетались кугой. Куга – это камыш, но другой. В камышине в средине дырочка есть, а в куге нету дырочки. Трава водяная – без дырки. И ею перевязывали камышины и ставили в лиман. <…> Это такая как длинная лента, лабиринтом ставилась, чтоб рыбы вошла и не смогла выйти. <…> На лодочке подъезжает, или пишов такочки, летом например. Особенно так ловили линей. Подходит и сачком в этом лабиринтике, раз и выловил, раз и выловил. <…> Всегда на заре эту рыбу собирали, рано утром. Кто и пешком в камыш зализ, где кОты поставлены» (Стар20-21).

Острога или самдоль – 2-, 3- и 4-х зубчатые железные наконечники, набитые на длинный деревянный шест. Ими «бьют исключительно коропа во время метания икры, который для этой цели идет всегда косяками на самые мелкие места, преимущественно где есть травка» [7].

В 1920-е гг. на Таманском полуострове стали организовывать рыболовецкие коллективные хозяйства численностью от 10 до 30 чел. Орудия лова в них обобществлялись только на время путины, а оплата труда производилась по паям [1]. В 1930 г. имелось 5 рыболовных колхозов на Тамани, которые имели в своем распоряжении кроме гребного флота 9 катеров.

После Великой Отечественной войны на рыболовстве отрицательно сказывалась разобщенность в рыбном хозяйстве, поскольку коллективы рыбаков подчинялись одной организации, а орудия лова – другой. Поэтому в сентябре 1955 г. рыбколхозы и моторно-рыболовные станции были переданы в ведение единого управления, а в июле следующего года был утвержден новый Устав рыболовецкой артели. В.Ф. Штеба рассказывал о работе в рыбколхозе: «Расстояние от брыгады до брыгады – ограничение былО. Вынесешь немного дальше от своей брыгады, начинает бригадир другой брыгады возражать. Тогда приезжали из колхоза и говорили сеть убрать. <…> уходили килОметра на три. Но тада вентеря ставилы. Суда были, но не у прибрежных бригад, мы ещё на вёслах работали. Только в шиесят четвёртом или в шиесят третьем начали поступать на лодки моторы. Небольшие, одиннадцатисильные. А то мы на вёслах работали. <…> Есть для мелкой, частиковой рыбы, эти (сети. – О.М.) осенью ставили. И весной на частиковую тоже ставили, это ячея размером тридцать четыре. Это на тарань, на частиковую. А на судака – пятидесятка. <…> Ставные были (сети. – О.М.). Для них получали материал: проволоку, верёвки и лес-кругляк сосновый метров семь-восемь. <…> Тут вот пузэнь забивается. Вот один котёл, вот это шире – другой котёл, чуть шире. Вот середина, а вот сюда идёт крыло, и сюда. Вот так сюда и сюда, а вот это будет средина Берётся проволока. Вот это котёл, тут вентэря. Ставятся такие стояны, семь- восемь метров, по глубине. <…> И тут тоже вентэря. Второй вэнтэрь, третий вэнтэрь. И на это ставится сеть. <…> Вот это называется упорная. Тут всё с проволокы. А от этого идёт длинная снасть, примерно триста, двести пятьдесят метров на кухтылях. Верёвка вот сюда тянется, и здесь якорь. Чтоб её не таскало туда-сюда, бьются утугы. <…> Это колья, забиваются в грунт. <…> Когда рыба идёт, она толкается. Отсэдова и отсэдова толкается и идёт по стенке. И заходит в этот самый котёл, вот сюда. И тоже упирается в стенку. И куда ей идти? А тут такие хитрые уходы. Там верёвки натягиваются выше воды. И тут та же самая петрушка, уход. Если она зашла сюда, назад она уже редкой выйдет. Будет по стенке к котлу идти и всё. А мы вот сюда заходим на лодке. Становымся вот в это место. Тут есть такие верёвки, мы верёвки подымаем на борт лодки. И здесь тоже лодка встаёт. Отдаёт он усики, и оно падает. Отдаёт тогда, когда мы поднимаем дно сетки на лодку. И мы подрезаем. За снасти постепенно на лодку опускаем. А рыбу сгоняем вот сюда, тыл называется. Всё, что есть, забираем в лодку, и опять опускаем» (Гол2).

Используемые для ловли лодки «называли бАйда. Это по-местному. Плоскодонные они. С килем у нас не было» (Гол2). Бригадами на природе отмечали День Рыбака с икрой, рыбой и вином.

В Старотитаровской, где не было рыбных хозяйств, рыбу ловили «особенно весною, рыбы – негде стать было, палками её били. По сотни судакив, пидсулками их называли. Если навес с ними себе не набрал, ты не хозяин» (Стар9). В ст. Курчанской в 1960-е–1970-е гг. «в основном ловили сазанов. Осенью он в стаи сбивается, в камыше встаёт, и мы руками ловили, в комбинзонах. Комбинзон по грудь, и мы руками раз-раз-раз! Он открыл рот, дышит. А ты ему туда палец и в мешок. Руками в основном, но и сетками ловили. ВЕнтерь был, в рыбколхозе кОты ставили. КОты из камыша, рыба заходит, крутится и выйти не может. С камыша плетётся как леска и вход туда. Она идёт по-над этой, а тут базок, и она тут остаётся. Хваткой (выбирали. – О.М.). Там же круг такой был <…>. Сазан, щука была. <…> Я ловил сетками даже осетрину! По две-по три штуки попадало. Весной, начиная с мая, на паук ловили» (Курч15). Для индивидуальной ловли использовали волочёк: «Это такая сетка, специальный такой как мешок в этой сетке прицеплялся. Они потом заходили, подтягивали, сводили концы сетки этой. Заходили поглубже, с одной стороны и с другой. И когда уже подходили к берегу оба конца сводили. На берег потом вытаскивали, и рыба в мешке оставалась. И просто ставили сети на лимане. Поставить ситку – цэ казалы. А волочком прямо ходили по воде, и в холодное время года. Одевали комбинезоны такие, как водолазы. И даже ловили так в холодное время года. Так и казалы, комбинезоны. Это как водолазное, только без шлема, с сапогами, всё. Если он пробивался, то его заклеивали. Резиновые были, як у водолазив. Доставали у моряков. <…> В основном ногами по лиману ходили. Но бывало, шо и с лодок. <…> Обязательно двое (ловили волочком. – О.М.), один и другой. Но бывало, что подтаскивали, если он длинный, волочок. Подтаскивали, помогали. Тяжело же тянуть, и рыба, и вода. <…> Только вручную. Вживую этим люди занимались» (Стар20-21).

В.Л. Петренко из ст. Курчанской вспоминала: «Я с братом волочки тягала, кинем волочёк метра три и уже полный мешок. <…> Это где мосты, один мост шёл, другой. <…> И там заливы былИ, и мы в этих заливчиках ловили. Потянул волочёк, уже мешок рыбы <…>. Сеточка такая. Палки две, с одной стороны и с другой. Один с одной стороны тянет, другой с другой. Пока мала была, брат меня брал с собой.. А потом стало стыдно мене брать, ни былО ж ни лифчиков, ничё. <…> Мелиорацию зробыли – всё угробили! Лиманы все высушились бурьяном позарастали. <…> Щука, окунь, карась, краснОперка, бычок – да вся рыба была. Судак, камбала. Засчёт рыбы выживалы после войны. И бабы ходили на рыбалку. Бомбы ямы повырывали. Снега были здорови, и в этих ямах вода остаётся, и рыба. И в этих ямах брали мы рыбу. Наши минёры не пускали, а мы всё равно шли. Уже в сорок восьмом году в ямах рыбу ловили, и в каналах» (Курч4).

Сегодня на народный рыбный промысел на Таманском полуострове отрицательное воздействие оказывает ухудшившаяся экологическая ситуация, а также приватизация рыбных мест частными компаниями и предпринимателями.

 Сажень – старая русская мера длины, равная 2, 13 м.

 Аршин – старая русская мера длины, равная 0,71 м.

^ Четверть – старая русская мера длины, равная 17, 78 см

^ Вершок – старая русская мера длины, равная 4, 44 см.