Одним из наиболее распространенных и устойчивых жанров устнопрозаического фольклора в культуре населения Отрадненского района является христианская легенда. Легенды представляют собой устные тексты имеющие установку на достоверность, но при этом содержащие нечто необыкновенное, сакральное, божественное, что лежит в основе повествования, определяя образы и изобразительные средства.

Устнопрозаический фольклор населения станиц Отрадненского района по своему составу, сюжетам и мотивам соответствует кубанской локальной, и шире южнорусской традиции. Собранные в ходе Кубанских фольклорно-этнографических экспедиций 1996-2018 гг. полевые материалы содержат блок разножанровых текстов устной прозы: предания, легенды, сказки, предания, анекдоты.

Фольклорная проза — это совокупность двух основных групп текстов сказочного и несказочного фольклора. В целом для всех устпрозаических жанров свойственны различные функции (дидактическую, познавательную, развлекательную, коммуникативную и др.), однако в зависимости от конкретного жанра актуализируется одна из них, например, для легенд — дидактическая, для преданий — познавательная и т.д.

К наиболее представленным жанрам устнопрозаического фольклора населения Отрадненского района относится легенды, связанные с христианской тематикой. Это объясняется широким бытованием текстов в традиционной культуре. Наши собеседники не раз отмечали и подчеркивали, что эти тексты они слышали от своих мам, бабушек в детстве. Легенды представляют собой устные тексты, имеющие установку на достоверность, но при этом содержащие нечто необыкновенное, сакральное, божественное, что лежит в основе повествования, определяя образы и изобразительные средства. Большинство текстов являются этиологическими, рассказывающие о происхождении и особенностях небесных тел, представителей флоры и фауны, народов и т. п. («Пятна на Луне», «О цыганах», «О раке», «О кукушке», «О пчеле»), этических нормах и правилах («Хлеб — собачья доля», «Почему не едят куриные лапки»). Основное значение легенд в их воспитательном, дидактическом, познавательном потенциале. Основным слушателем легенд являлись дети, и именно через эти тексты происходило познание мира, познание культурных норм и ценностей. В отличии от сказок, где происходящее в тексте воспринимается как нечто волшебное, легенды воспринимаются более серьезно, как нечто реальное, из чего следует делать вывод, извлечь мораль. Например, в легенде «Хлеб — собачья доля» говорится о том, что человек уже был наказан Богом за безнравственное отношение к хлебу, и сегодня вынужден есть «собачью долю». Отдельно хотелось бы принести слова благодарности хранителям этих текстов, в частности жительницам х.Солдатская Балка Н.И.Жилициной (1934 г.р.), И.И. Горбаневой (1937 г.р.), от кого было записано большая часть публикуемых христианских легенд.

Легенда о Илье Пророке

Пад дерево низя становица, патаму шо Илья Прарок он бореца с врагом. А враг сказал: «Я пад дерево схаранюся». А вон гаворит: «Я в дерево стрельну, но тибя все равно убью». А тон: «А я пад карову». А тот: «Я в карову стрельну, но тибя все равно убью». Пад кручу потому низя садица. (Удобн1095)

Легенда о пятнах на Луне

Раньше мы спали, вот сено возим […] и на скирде спим. И вот полнолуние, и: «Вот, дочечка, смотри – брат брата заколол». Один брат, уменьший, лег у ясли, дэ коровы стоять. А он пришел за сеном, и наколол, и поднял. Ну-как вилками поднял. (СБ4)

Хлеб - собачья доля

А как получилось, это еще мама рассказывала. Пэчэ женщина блынцы. А собачка гав и гав, гав и гав. Она: «Да пишла ты к черту, лучше я дитю задныцю пидитру, чем тоби дам». И все. А голодовка ж була. Ныдэ-ныдэ нэ було. А тэпэр мы вже емо собачу долю. Бог дал только собакам, ны нам. (СБ4)

Легенда, почему нельзя есть куриные лапки

А мэни мама россказувала, ногы курячи грешные. Бога выгриблы, и нызя их йсты. Да, да. Бог када родывся, то евреи холтилы його убыть. А Матирь Божа, у ясла у коров закопала. А куры лазилы, и выгрибли ево. И Бог прокляв ти ножкы, шоб их ны йилы. Но кажут када судорога, [...] када рукы стягуе судорога, ноги стягуе, кажут надо ти курячии ножкы йисть. Обмыл, почистил, и йисть. Так россказувалы. (СБ4)

Легенда о кукушке

Вона рано весной начинае [куковать], и вот праздник, 12 июля, Пэтро называеця, и началы закашивать ячмень, и вона должна галушкой подавыця. И цэ вона до 12-го уже вона галушкой подавылась. [...] Да казалы соловей у нэй мужик. Раньше, как тебе сказать, мать прокляла дочку. Она стала беременой, и она прокляла: «Шоб ты всю жизнь прокляла и пару не видела». И в ей сделалися крылья, у тий дочки, и вона вылитила и закукукала. Вона гнездо не вьеть. И вона мужика не приводыть. Одно яичко снесла, вот смотрыть там гнездо, вона снеслася и улетела. «Как кукушка» - говорють. (СБ4)

Легенда о цыганах

Это значить от так мне мама россказувала. Евреи цыгану далы указание, шоб цыган выкував пять гвоздей. Цыган сделал пять, и одын гвоздик закатал у голову, у волосья. Ну воны када Бога прыбылы ножкы и ручки, надо головку прыбыть, а пятого то ныма гвоздя, он закрутыв. И от поэтому цыганам така воля, и вольны и кудрявы. (СБ5)

Легенда о раке

Бог ну все давал там, и людям причеплял, и людям, и всем. А рак, шо йидять раков. И вот Бог доделился. «А куда ж тибе глаза?». А вин кажэ: «А соби в сраку!». И рука, там дэ срака, там и глаза. (СБ5)

Легенда о пчеле

Пчела, просит Господа: «Дай мне такое, шо я человека укусю, и человек должен помереть». А Гасподь Бог гаворэ: «Слушай, а вас в улику милион, ты за день милион людэй убьешь. Так ты лучче укуси, виддай жило и человеку пользу». Вот если чиловек, радикулит, личуца. По пять жило пускают на радикулит. Лучче, кажэ, ты умри, а человек пусть живет. (СБ5)

Легенда - предсказание

« […] у ей бул круглый стол у комнате. Ана значить, эта стулья пастановить, эти пад стол, кругом стола пастановит. Приходить с работы, стулья стаять в серёд хаты. Ана стала жалица, эта, мужик там чи брат, чих то там був у ей. Ана стала жалица ему: «Вот пачиму, што эта у меня такое-та делаеца? Вот иду на работу, это стоять стулья, мол, пастановить как следует. Прихатю – серёд хаты стулья стаять». А эта, он и говорит: «Ты знаешь што, - говорить, - я, вот ты иди, пастонови, а я, - говорит, - залезу куда-либа, схаранюся и я высидю всё». Ну, так и сделал. Ана пашла на работу, пастановила как следует, и эта, он схаранился. Говорит: «Приходють чи две, чи тры женщины, вытягуют эти стулья, садяца, да говорят: «Ну што, как будем решать? Или стребить этат народ войной? Или, - говорит, - как, чем этат стребить народ? Он негожий на свете этат народ жить». А той дядька сидить, слухает. А одна сидить, говорит: «Нет, не нада». Она говорит: «Сами будут и вешаца, убиваца, и, - говорит, - все сами […] умирать на ходу будут». Падашло ш время? Падашло. Шо убиваюца люди. Как не авария палучилась – убились. Так в другом месте авария получилась. За месяц их то трицать, то сорок, этих убиваюца, да душаца, да вешаюца, всё решительна. А той дядька не паказуеца. А ани, эти ш женщины, гаворят: «Выслухал? Ну, теперь, - говорят, - рассказывай всем людям што есть». И как счезли, де куда делися – хто зна. (МТ1128)

Легенда о Параскеве-Пятнице

Бабушка наша, мамына мама рассказывала. В адной значит невестки, ну вот ты и я за братьями, ага. У адной детишек дюже много, а в адной не было дитей. И ана значит прядеть, детям латки латае, то мужу, то себе. День, ну как пятница, пад пятницу такой. Так значит ана латает, не прядеть. А то ш всю неделю прядеть, кроме васкресенья, не прядет. А пад пятницу, вовну вот прядеть, хоть дитям там. Вот адна ш, эта ш нивестка сидит, датае, латае. А эта пряла эту пряжу, ну канопиль. … Гаворя, заходит женщина, - эта нивестка рассказывала. Заходе женщина, ана: «Ой, ой, галовачка!», - это што пряла пряжу. Так прихилилася. Ана эту кастрику всю сгребла, падняла эта женщина, и череп, туды насыпала в череп у галаве. А эта што латки латала и так все видала. Ана апять, грит, закрыла. Ана тада встала: «У меня, - гаворе, - в галаве што-та шумит, и плоха мне». А энта ш, шо латки латала, та и гаворе: «А мене ничево». Так эта бабушка рассказывала за эту ш Пятницу. Эта приходила Пятница, череп аткрыла и насыпала туды кастрыки этай в голову. Шоб ана не пряла пряжу. И с тех пор не стали прясть, а латки. Ну называеца Пятница» (Над1177)